Опора режима

Тимур Хазиахметов – о том, как найти золотую середину.



Этот год для РусГидро в плане производственных показателей обещает быть весьма успешным. Какие факторы повлияли на высокую выработку электроэнергии, когда закончится маловодье на Волге и Ангаре и трудно ли отвечать за режимы работы гидростанций компании? На эти вопросы «Вестнику» ответил заместитель директора департамента по эксплуатации и управлению режимами РусГидро Тимур Хазиахметов.

НЕ ВСЕ ЗАВИСИТ ОТ ВОДЫ

– Тимур Расимович, в этом году после продолжительной засухи на Волжско-Камском каскаде наконец-то была высокая водность. Это и стало главной причиной высокой выработки?

– Высокая водность не единственная причина повышенной выработки ГЭС. На самом деле на Волжско-Камском каскаде водность в этом году средняя. Другое дело, что к зиме мы подошли с наполненными водохранилищами и, чтобы обеспечить резервную емкость к началу половодья, вынуждены были интенсивно их срабатывать. Так что повышенная выработка в первом полугодии 2016-го станций Волги и Камы – результат слаженной и профессиональной работы сотрудников РусГидро и организаций, ответственных за установление и реализацию режима работы гидроузлов: Росводресурсов и Системного оператора. Аналогичная ситуа­ция складывалась на Дальнем Востоке и в Сибири. В условиях высокой водности решалась задача оптимизации режимов работы ГЭС: с одной стороны, исключить риски, связанные с безопасностью сооружений и защитой от наводнений, с другой – минимизировать холостые сбросы, максимально полезно использовать водные ресурсы. При этом цикл малой водности, который мы уже довольно долго наблюдаем в бассейнах Волги и Камы, по мнению экспертов, продолжается. Хотя в череде маловодных лет возможны отдельные периоды как очень высокой водности, так и аномальной засухи.

– А на Дальнем Востоке тоже прослеживаются подобные циклы?

– Тут ситуация иная: водность в регионе летом и осенью формируется за счет муссонных дождей. Циклы здесь более сложные и менее регулярные. В этом году, например, был установлен абсолютный рекорд суточного притока к створу Зейского водохранилища. Но каким будет следующий год, мы прогнозировать не можем. При этом Зейское водохранилище имеет емкость многолетнего регулирования, которое позволяет существенно сглаживать циклы водности. В Сибири, на Енисее водность была несколько выше среднемноголетней. Исходя из трехлетних циклов, которые специалисты выделяют для Енисея, можно надеяться на то, что и в следующем году гидрологическая обстановка для Саяно-Шушенской ГЭС сложится благоприятно. Однако на Ангаре и в бассейне Байкала по-прежнему продолжается маловодье.

– Давайте вернемся к ситуации на Дальнем Востоке. Были ли опасения, что повторится сценарий 2013 года? И какой момент был самым сложным в этот раз?

– Когда мы выполняем расчеты режимов Зейской и Бурейской ГЭС, всегда берем в качестве наихудшего сценария события 2013 года. Благодаря глубокой сработке в предыдущие маловод­ные годы в этом году в Зейском водохранилище была достаточная резервная емкость. Это позволило нам полностью аккумулировать рекордный суточный приток и избежать негативных последствий для гидросооружений и людей, живущих в нижнем бьефе. Более сложной оказалась ситуация на Бурейской ГЭС, где мы также наблюдали паводок достаточно редкой повторяемости. Бурейское водохранилище не обладает полезной емкостью, подобной Зее. Но эта станция более маневренна, чем Зейская, где предусмотренная проектом конструкция сооружений не позволяет открывать затворы заблаговременно. На Бурейской ГЭС это проще, поэтому там мы перио­дически открывали холостые сбросы, чтобы поддерживать достаточный уровень резервной емкости в водохранилище и по максимуму сгладить любые варианты развития событий.

– Как повлияла столь сложная гидрологическая обстановка на строительство Нижне-Бурейской ГЭС, расположенной ниже по течению?

– Все мероприятия, необходимые для защиты сооружений строящейся станции, были выполнены. Однако в период холостых сбросов на Бурейской ГЭС для обеспечения безопасности приходилось выводить персонал и технику из локального котлована в верхнем бьефе Нижне-Бурейской ГЭС, что, безусловно, сказалось на сроках выполнения работ.

«В управлении режимами ГЭС нет чиновников и производственников, есть специалисты в области водного хозяйства и гидроэнергетики».


ПРИРОДНО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР

– В чем причина низкой водности в бассейне Ангары и озера Байкал?

– У каждой реки – свои циклы водности. Для Волги и Камы – это 14–15 лет. На Ангаро-Енисейском каскаде их выделить сложнее, но они тоже прослеживаются, говорят, например, о трехлетних циклах. Закон природы, как уже говорилось выше, таков: за перио­дами аномальной водности следуют годы или даже десятилетия низкой. Сгладить и те и другие помогают водохранилища многолетнего регулирования. Проблема состоит в том, что многие из них по ряду причин функционируют не так, как это было предусмотрено проектом. Одни – из-за незавершенности строительства, другие – из-за интенсивного хозяйственного освоения, зачастую с нарушением норм, а некоторые – по требованиям экологов. В результате их полезная емкость сократилась и не может использоваться для решения проблем, вызванных как засушливыми, так и многоводными периодами. Такое положение дел мы наблюдаем как на Ангаро-Енисейском, так и на Волжско-Камском каскаде.

– Правильно ли я понимаю, что речь идет в том числе о несанкционированной застройке в нижних бьефах гидроузлов?

– Безусловно. Причем как в нижнем, так и в верхнем бьефах. В результате при проведении холостых сбросов, предусмотренных проектом, подтапливаются жилые строения, которые либо не были санкционированы, либо при согласовании строительства которых не были учтены проектные ограничения.

ИСПЫТАНИЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ

– Режимы работы ГЭС – один из самых ответственных участков деятельности холдинга. Какой рабочий момент был для вас самым сложным и какое решение далось труднее всего?

– Для меня, как и для всей нашей компании, самым трудным был период ликвидации аварии на Саяно-­Шушенской ГЭС. Все мы хрошо помним зиму 2009–2010 годов. Тогда одной из важных задач был пропуск воды через плотину. Гидро­агрегаты не работали, на плотине образовался огромный айсберг изо льда, переохлажденные сооружения требовали особого сочетания нагрузок… Для обеспечения безопасного пропуска воды через сооружения станции была создана специальная межведомственная рабочая группа, принимавшая все решения по режиму работы гидроузла, в которую входил и я. Необходимо было учитывать множество факторов, чтобы принять верное решение и обосновать его перед членами рабочей группы. А на кону, как вы прекрасно понимаете, стояла безопасность гидросооружения и самой станции, Майнской ГЭС, всех людей, живущих ниже по течению. Второй серьезный экзамен пришлось выдержать в 2013-м, во время дальневосточного наводнения.

– С кем вам проще находить общий язык – с производственниками или чиновниками?

– Управление режимами работы ГЭС очень специфичная область, которая не терпит дилетантов. Можно сказать, что в этом вопросе нет чиновников и производственников, есть специалисты в области водного хозяйства и гидроэнергетики. Но интересы, действительно, у всех разные. Это, пожалуй, самое сложное – найти золотую середину между требованиями тех и других. Поиск разумного компромисса – наша ежедневная работа.

– А для вас лично каков ключевой аргумент при принятии того или иного решения?

– Безопасность. Людей, сооружения, территории. Все это взаимо­связано. Самое страшное, что может произойти на ГЭС, – это разрушение плотины. Примеры таких катастроф в мире хорошо известны. Еще один приоритет установлен правилами эксплуатации электрических станций и сетей (это библия для каждого энергетика) – наиболее полное использование водных ресурсов и установленной мощности гидроагрегатов. И там, где это возможно, безусловно, экономическая целесообразность.

ОБЪЕКТЫ СЛОЖНОГО РЕЖИМА

– Какая ГЭС компании, по вашему мнению, самая сложная в плане оперативно-технологического управления?

– Это станции, которые имеют системное значение, они же, как правило, наиболее сложны и с точки зрения ведения водно-­энергетического режима. Например, Саяно-­Шушенская, Жигулевская ГЭС. Здесь готовность оперативного персонала действовать в любой непредвиденной ситуации, устранить любую аварию или сбой в кратчайшие сроки становится критичной не только для функционирования ГЭС, но и для обеспечения безопасности энергосистемы. Но не менее сложны и небольшие станции, где оперативного персонала мало, а в ночную смену остается лишь один дежурный. Свои трудности можно найти на любом объекте, поэтому в части оперативной работы требования к уровню эксплуатации для всех объектов равны.

– В этом году вы входили в судейскую комиссию Всероссийских соревнований оперативного персонала ГЭС. Как выступили наши коллеги в целом и над чем еще предстоит упорно работать?

– Наши оперативники вновь доказали: они сильнейшие в стране. Но задача соревнований, которые компания проводит с 2005 года, не только определить лучших, но и выявить типовые ошибки, которые допускает оперативный персонал в ходе прохождения этапов. Так получилось и в этот раз. Мы увидели, на что нужно обратить внимание, какие действия предстоит отрабатывать особенно тщательно, и будем над этим работать.

ПОТОМСТВЕННЫЙ ГИДРОЭНЕРГЕТИК

– Фамилия Хазиахметовых хорошо известна в отрасли. Вообще, насколько, по вашему мнению, пример родителей влияет на выбор профессиональной стези?

– Наша трудовая династия насчитывает уже три поколения. Энергетиками и гидростроителями были еще родители матери и отца. Так что у меня, можно сказать, выбора не было. Единственное, что мне оставалось, это определиться с институтом. Рад, что удалось поступить и окончить МЭИ.

– Помните свой первый рабочий день?

– Конечно. Он прошел на Казанской ТЭЦ-1, куда я устроился сразу после защиты диплома. Первый день начался, как и у многих вчерашних студентов, с фразы наставника: «А теперь забудь все, чему тебя учили в вузе. Школа профессионального мастерства начинается здесь».

– Какой главный профессио­нальный совет дал вам отец, Расим Магсумович?

– Он, как и я, начинал свой профессиональный путь с оперативной работы. Поэтому говорил так: «Когда приходишь на рабочее место, первым делом оцени текущий режим и подумай, какие потенциально опасные ситуации могут сложиться во время твоей смены. Реши заранее, как ты будешь на них реагировать, будь максимально готов к любому развитию событий». Этим советом я руководствуюсь до сих пор.

Родился: 11 февраля 1976 года в Казани.

Учился: окончил МЭИ по специальности «инженер-теплотехник» в 1999 году, имеет второе высшее образование по специальностям «инженер-электрик» и «менеджер».

Работал: трудовую деятельность начал в 1999 году на Казанской ТЭЦ-1, где прошел все ступени рабочих специальностей оперативного персонала. В 2002–2005 годах работал на различных должностях в организациях, сопровождавших реформу РАО «ЕЭС России». С 2005 по 2008 год участвовал в проекте по созданию Южно-Якутского каскада ГЭС, сначала в качестве менеджера проекта, затем заместителя исполнительного директора ОАО «­Южно-Якутский ГЭК». С 2008 года – в РусГидро. С 2015 года и по настоящее время – заместитель директора департамента по эксплуатации и управлению режимами РусГидро.

Награды: медаль «За усердие» (МЧС России) за действия при ликвидации наводнения 2013 года на Дальнем Востоке.