На передовой

В начале войны многие из энергетических объектов южных и центральных районов страны оказались в эпицентре боевых действий – на оккупированных территориях или в непосредственной близости к фронту. Отступая перед натиском фашистских войск, энергетики ставили себе целью не дать врагам захватить ценное оборудование станций. Агрегаты демонтировались и эвакуировались, объекты, которые не успели спасти, подлежали уничтожению.

Угличская и Рыбинская ГЭС

На Угличской ГЭС к началу войны уже были введены в эксплуатацию два гидроагрегата. Но ряд строительных работ оставался незавершенным: уровень водохранилища был ниже проектного, временная кровля протекала, отопления не было. Затворами водосливной плотины управляли с помощью мостовых кранов, что усложняло работу. Но энергообъект выдавал проектные мегаватты.

Над ГЭС постоянно кружили немецкие бомбардировщики. Здание станции замаскировали, но основную работу по отражению авианалетов выполнял зенитный дивизион, состоящий из местных девушек. Артиллерийские орудия были установлены на сооружениях станции. Благодаря усилиям зенитчиц ни одна бомба не упала на территорию ГЭС. Чтобы оградить электростанцию от плавучих мин, реку перегородили противоминной сетью.

К началу войны Рыбинская ГЭС была далека от завершения строительства. 17 мая 1941 года ввели в эксплуатацию первую нитку шлюза, а в здании станции, не доведенном до крыши, шел монтаж первых двух гидроагрегатов.

Предпусковые месяцы – октябрь и ноябрь 1941 года – стали самыми тяжелыми для гидростроителей и монтажников. Работы велись в форсированном режиме, люди трудились по 16 часов в сутки. Специалистов не хватало, многих перебросили в Подмосковье на сооружение оборонительных рубежей. Приходилось нанимать подростков из ближайших деревень. Несмотря на это, 18 ноября 1941 года, в самый тяжелый период битвы за Москву, был запущен первый гидроагрегат станции. Электроэнергия пошла в столицу по временной схеме: одна линия, один выключатель, одна система шин. Гидрогенератор укрывали от непогоды брезентовым шатром, а пульт управления обогревали самодельными печами. При этом все было готово к подрыву ГЭС в случае вторжения врага.

Пуск второго агрегата состоялся 15 января 1942 года. Станция стала обеспечивать электроэнергией не только Москву, но и Рыбинск с Ярославлем. В условиях острейшего дефицита энергии оборудование работало на пределе, выдавая мощность выше нормы. При этом с момента пуска первого агрегата и до конца войны Рыбинская ГЭС только один раз остановила свою работу: в июле 1943 года на ГА №1 произошло разрушение спиральной камеры гидротурбины. Чтобы восстановить камеру, специалисты трудились круглосуточно на протяжении трех месяцев.

Выработка электроэнергии Рыбинской и Угличской ГЭС в 1941 – начале 1942 годов имела особо важное значение, поскольку в ходе битвы за Москву большинство электростанций Мосэнерго было либо эвакуировано, либо испытывало острый дефицит топлива. А через шлюзы гидростанций по Волге прошли миллионы тонн военных и хозяйственных грузов.

Баксанская ГЭС

После поражения под Москвой фашисты сконцентрировали свои усилия на юге. В конце лета 1942 года, когда они подходили к границам Кабардино-Балкарии, грохот взрывов разорвал тишину Баксанского ущелья. Чтобы стратегический объект не достался врагу, работники Баксанской ГЭС частично разрушили плотину и верхние части напорных трубопроводов.

До января 1943 года станция оставалась в руках немецко-фашистских войск, превративших ее в руины: отступая, они взорвали гидроагрегаты, распредустройство, водозаборы и подстанции.

Но уже в первые дни после освобождения началось восстановление ГЭС. В ее электроэнергии остро нуждались Тырныаузский горно-обогатительный комбинат, предприятия Нальчика, район Кавказских Минеральных Вод. На работы на станции было мобилизовано порядка 2 тыс. человек. Но в стране, охваченной войной, не хватало всего – специалистов, цемента, леса, оборудования. «Донорами» для разрушенной станции стали гидроэлектростанции и предприятия других регионов. Так, близкий по мощности, габаритам и расчетному напору гидроагрегат и силовой трансформатор привезли с Дзорагетской ГЭС в Армении. С Гизельдонской ГЭС прибыли 100 секций для ремонта статора второго генератора. Щит управления и щит собственных нужд доставили из Челябинска.

25 декабря 1943 года стал вторым днем рождения Баксанской ГЭС. В этот день ввели в работу гидроагрегат мощностью 7,5 МВт, энергия пошла на оборонные предприятия Нальчика. В июне 1945 года был введен в эксплуатацию второй гидроагрегат мощностью 8,3 МВт. А через два года станция вышла на полную мощность.

Гизельдонская ГЭС

Машинный зал Гизельдонской ГЭС.

Гизельдонская ГЭС, введенная в эксплуатацию в 1935 году по плану ГОЭЛРО, оказалась на передовой боевых действий. Для врага она стала стратегической целью, ведь ее энергия питала грозненские нефтепромыслы, завод «Электроцинк», где изготавливались боеприпасы, а также другие предприятия Северной Осетии. Не только люди, но и горы встали на защиту ГЭС. Узкая теснина, в которой находилась станция, надежно защищала от атак немецких бомбардировщиков. Один из них, не справившись с маневром, врезался в скалы. После этого авианалеты стали реже, а затем и вовсе сошли на нет. Одну из сброшенных, но не разорвавшихся бомб весом около 200 кг обнаружили лишь в 1960 году в отводящем канале.

Осенью 1942 года, когда фронт приблизился вплотную, над ГЭС нависла реальная угроза захвата. Было принято трудное решение: демонтировать и эвакуировать часть оборудования в Туркмению. Два гидроагрегата, трансформаторы, выключатели и другие элементы станции были разобраны и отправлены вглубь страны. На месте остался лишь один основной агрегат, продолжавший снабжать энергией неэвакуированные предприятия и сам район.

Бои шли буквально в шаге от станции. Но немецкие войска так и не смогли прорваться к Гизельдонской ГЭС. После разгрома под Сталинградом им пришлось уйти с Северного Кавказа.

Восстановление станции началось в ноябре 1943 года. Эвакуированное оборудование было возвращено. К июню 1944 года последний гидроагрегат Гизельдонской ГЭС был введен в строй. Станция, пережившая войну, бомбежки и эвакуацию, вновь стала вырабатывать энергию.

Свистухинская ГЭС

Летом 1942 года германские войска прорвались на Кубань, где с 1936 года шло строительство Свистухинской ГЭС. Оставлять врагу оборудование станции было нельзя, эвакуировать – уже не было времени. Тогда гидростроители решили рискнуть и закопали пропеллерные турбины и генераторы шведского производства в степи неподалеку от станции. Благо рабочие колеса турбин были сравнительно невелики – диаметром менее двух метров.

Пять месяцев Кубань и Ставрополье находились под контролем фашистов, которые даже не подозревали, что у них под ногами зарыт настоящий клад. В феврале 1943-го оккупанты отступили под натиском Красной армии. А через год, 11 февраля 1944 года, Государственный комитет обороны принял постановление о возобновлении строительства ГЭС. Спрятанные турбины и генераторы выкопали и вернули на стройплощадку.

Энергетический кулак тыла

Вдали от фронта разворачивалась своя битва – за бесперебойное энергоснабжение оборонных предприятий. В тылу были размещены эвакуированные заводы, велось форсированное строительство новых производственных мощностей – все это требовало максимальной выработки электроэнергии. При этом необходимо было продолжать обеспечивать светом и теплом население – особенно в условиях сурового климата.

Гергебильская ГЭС

Первая станция Дагестана – Гергебильская ГЭС – была введена в эксплуатацию в мае 1940 года. К началу войны здесь трудились 44 человека. Вскоре большая часть работников ушла на фронт. На станции осталось лишь 18 мужчин, остальные рабочие места заняли женщины и подростки. Люди работали, понимая, что каждый киловатт-час электроэнергии – это маленький шаг к Победе.

С оккупированных территорий в Дагестан были переведены заводы «Красный молот» и «Красный металлист», чугунолитейный и арматурный заводы и другие. Так, каспийский завод №182 (ныне Дагдизель), принявший эвакуированный завод №175, за короткий срок запустил производство торпед, авиационных мин, комплектов минных приборов и механизмов. Поэтому энергия Гергебильской ГЭС, которая питала промышленные предприятия, включая нефтепромыслы равнинной части Дагестана, имела огромное значение для Победы.

Практически всю войну оборудование станции проработало без аварийных остановов. ГЭС встала на срочный ремонт лишь в январе 1945 года, полностью выполнив свою миссию – стать надежным тылом для фронта.

Комсомольская ТЭЦ-2

У Хабаровского края во время Великой Отечественной войны было уникальное положение. Регион, который тогда простирался от границы с Приморьем на юге до Колымы и Камчатки на севере, считался одновременно и фронтом, и тылом, так как рядом через Амур располагалась японская Квантунская армия, оккупировавшая север Китая.

Именно поэтому с 1941 по 1945 год Комсомольская ТЭЦ-2 работала в условиях строжайшей маскировки. Полное затемнение, плотно закрытые двери, зашторенные окна – лишь слабый свет сигнальных лампочек указывал путь в кромешной тьме. Дымовые трубы укорачивали, корпуса затягивали маскировочными сетями. Все делалось для того, чтобы враг не смог обнаружить стратегически важный объект, который обеспечивал энергией оборонные предприятия: судостроительный, авиационный, сталелитейный и нефтеперерабатывающий заводы.

Оборудование станции вырабатывало энергию с запредельными нагрузками. Но, несмотря на это, энергетики также вели работы по теплофикации Комсомольска-на-Амуре. С сентября по ноябрь 1941 года специалисты ТЭЦ и судостроительного завода спроектировали и построили теплофикационную установку и теплотрассу длиной 4,5 км. Тепло пришло в дома Центрального района города, а квартальные и домовые котельные были остановлены.

По воспоминаниям энергетиков, зимы 1941–1943 годов стали самыми тяжелыми для станции. ТЭЦ перешла на сжигание непроектного сучанского угля. Не было ни рекомендаций, ни опыта работы с таким топливом. Энергетикам приходилось вывозить расплавленную золу, бороться с последствиями взрывов угольной пыли в топках котлов, разбивать глыбы смерзшегося угля.

Были и героические поступки. Однажды остановили требовавший срочного ремонта пятый котел. Сварочные работы нужно было проводить, не дожидаясь остывания котла, иначе – авария. Сварщик Иван Новиков надел ватник, шапку, рукавицы. Его обвязали веревкой и спустили в барабан раскаленного котла. Чтобы спасти сварщика от нестерпимого жара, его непрерывно поливали холодной водой. Но одежда моментально высыхала и раскалялась заново. Ценой невероятных усилий котел починили за два часа, которые показались вечностью.