«УЕ» выходят на российский рынок

Углеродными единицами, или квотами на выброс парниковых газов, измеряемыми в тоннах СО₂-эквивалента, в мире торгуют уже несколько лет. Крупнейшие рынки – Китай, Евросоюз, США, Канада и Австралия. Чтобы понять, как человечество пришло к торговле этой трудноуловимой субстанцией, потребуется небольшой экскурс в историю.

Долгая дорога к углеродному рынку

Глазго, середина XVIII века. Именно здесь жили и даже состояли в одном покерном клубе выдающийся естествоиспытатель Джозеф Блек и экономист Адам Смит. Первый стал первооткрывателем углекислого газа, второй – основоположником экономической теории, автором идеи о «невидимой руке» рынка.

Примерно через семьдесят лет после открытия Блека французский физик Жозеф Фурье в работе «Записка о температурах земного шара и других планет» впервые описал механизм парникового эффекта, когда при достижении определенной концентрации некоторых газов в земной атмосфере солнечные лучи не покидают ее, а отражаются и нагревают атмосферу еще сильнее. В результате начинают таять области вечной мерзлоты, повышается уровень Мирового океана, меняются направления океанических и морских течений и происходят природные катастрофы.

С подачи Фурье газы, вызывающие описанный эффект, в первую очередь СО₂, стали называть парниковыми. Основные природные источники происхождения углекислого газа – вулканические извержения, сгорание органических веществ и дыхание живых организмов. С середины XIX века параллельно с развитием промышленной революции в атмосфере стал появляться и антропогенный СО₂ – результат сжигания угля и работы заводов. Наконец, в ХХ веке ученые заметили связь между индустриализацией, концентрацией парниковых газов и повышением температуры земной атмосферы.

С конца прошлого века человечество принялось искать способы борьбы с последствиями парникового эффекта, получившими название «глобального потепления» – см. таймлайн. В прошлом году история закольцевалась, вернувшись в Глазго: на климатической конференции подписанты Парижского соглашения договорились о конкретных механизмах снижения выбросов, включая ту самую торговлю углеродными единицами – результатами проектов по сокращению эмиссии СО₂.

Как продать невидимое

Россия ратифицировала Парижское соглашение в 2019 году, поставив целью снижение выбросов к 2030 году до уровня не более 75% от объема 1990 года (тогда он составил 3767,8 млн тонн СО₂-эквивалента). При этом к 2060 году мы обязались достичь углеродной нейтральности.

В рамках этих обязательств в марте текущего года Президент России подписал закон о проведении на Сахалине «климатического эксперимента», частью которого и стал запуск рынка углеродных единиц. В общем виде схема его работы такова: каждый год для крупных эмитентов устанавливаются квоты на выбросы СО₂. Если компания сокращает свой углеродный след, скажем, в результате модернизации или климатического проекта, она получает право продать часть высвободившихся квот, или углеродных единиц, из расчета «одна единица = одна тонна выбросов». Каждая тонна при этом оценивается минимум в 2000 руб. За превышение квот, напротив, будет взиматься плата, рассчитанная путем умножения величины выбросов сверх квоты на соответствующую ставку, установленную Правительством РФ. Новый закон коснется предприятий, выпускающих в атмосферу от 20 000 тонн СО₂-эквивалента в год. Разумеется, всех игроков нового рынка обязуют предоставлять расширенную углеродную отчетность.

В результате комплекса мер (а «углеродный рынок» лишь одна из них) планируется уже через несколько лет превратить Сахалин в климатически нейтральный регион, а в случае успеха – распространить эти механизмы на всю территорию страны.

Стимул к модернизации

Эксперимент напрямую затрагивает интересы Сахалинэнерго, а значит, и Группы РусГидро: на Сахалине у нас три объекта генерации – Сахалинская ГРЭС-2, Новиковская ДЭС и Южно-Сахалинская ТЭЦ-1. С 1 сентября текущего года по 2028 год включительно (срок действия эксперимента) совокупный объем их углеродной эмиссии может значительно превысить установленные квоты – и для покрытия разницы компании придется потратить на закупку углеродных единиц значительные средства: речь может идти о десятках миллионах рублей в год. Квотирование выбросов, с одной стороны, может сильно усложнить деятельность компании, но с другой – послужить дополнительным стимулом для реализации собственных климатических проектов, в том числе в других регионах, и зачета выработанных углеродных единиц на свои нужды. В качестве примера возможного климатического проекта можно привести перевод ТЭЦ с угля на газ: в результате модернизации снижаются удельные выбросы, а значит, даже при увеличении выработки электроэнергии идет предотвращение выбросов парниковых газов и иных вредных веществ. При этом себестоимость «одной УЕ» на объекте генерации на порядок ниже, чем указано в постановлении Правительства РФ. Поэтому при выработке нескольких тысяч единиц получается довольно сильный экономический эффект. Эти углеродные единицы после верификации аккредитованной организацией могут быть перераспределены внутри Группы РусГидро на Сахалинэнерго для минимизации платы за превышение квот.

Могли ли Джозеф Блек и Адам Смит, сидя в Глазго за покерным столом почти триста лет назад, предположить, что человечество создаст глобальный рынок по торговле СО₂? История умалчивает. Однако это стало частью реальности, в которой нам предстоит жить и работать. Несмотря на все дискуссии о причинах изменения климата, финансовые издержки, которые несут компании и целые секторы экономики, реальны уже сегодня.

РусГидро обладает внушительным потенциалом для реализации мероприятий по снижению выбросов. Засчитав их результаты себе в актив, мы не только снизим дополнительную финансовую нагрузку на тепловую генерацию, но и сделаем важный шаг в том направлении, в котором давно движется глобальная энергетика.