Командный игрок

Михаил Медведев – о главном деле своей жизни.

file_912.jpg

Главному инженеру Камской ГЭС, как, впрочем, и всему коллективу станции, в компании по-доброму завидуют. И есть чему! Она стала первой ласточкой Программы комплексной модернизации РусГидро. Здесь обновлено все гидросиловое оборудование. О том, как и когда начинался проект ПКМ, что еще предстоит сделать, «Вестнику РусГидро» рассказал ­Михаил Медведев.

ЭРА «МОДЕРН»

Михаил Григорьевич, первый вопрос вам попросили задать коллеги – технические специалисты других станций компании. Каково это – завершить модернизацию всего гидросилового оборудования? Какие чувства вы испытываете?

– Душа радуется. То, о чем в 1995 году мы мечтали, сегодня стало реальностью: 23 обновленных гидроагрегата, новое электрооборудование ОРУ и собственных нужд. В плане технического состояния, я считаю, Камская ГЭС теперь может вполне конкурировать с лучшими европейскими гидростанциями. Это результат трудов всего нашего коллектива, в том числе тех людей, кто уже вышел на заслуженный отдых, и молодежи, которая подхватила эстафету.

– Что еще предстоит сделать? 

– Мы уже заменили 80% гидромеханического оборудования: турбинных щитов, сороудерживающих решеток, пазы затворов и крышки водосливов. Другая важная задача – внедрение системы автоматизированного управления (САУ) на каждом гидроагрегате. Более половины из них такой системой уже оснащены, в следующем году предстоит установить САУ ОРУ – 110/220 кВ. Но главное – запустить 24-й агрегат, демонтированный в 1993 году. С его пуском мощность станции может вырасти еще на 35 МВт. 

– Между пуском первого и последнего модернизированных гидро­агрегатов довольно большой промежуток времени. С какими трудностями пришлось столкнуться в самом начале этого проекта? 

– Первую обновленную машину мы включили в сеть в 1997 году. Именно на ней оттачивали последовательность операций, решали локальные проблемы, возникающие во время проектирования и изготовления новых узлов и элементов. Позже, когда модернизированный гидроагрегат вернулся в эксплуатацию, поняли, что некоторые механизмы и узлы нужно переработать, и вместе со специалистами завода-изготовителя (тогда это был «Турбоатом») усовершенствовали их. Это в первую очередь коснулось системы диагностики и конструкции маслоприемника.

– В чем главный итог этих усовершенствований?

– Экологически безопасное рабочее колесо. Так что первая экологически безопасная турбина в России появилась именно на Камской ГЭС. Но в целом, конечно, все станционные машины как близнецы: одинаково современны, надежны и ­безопасны.

РАСПРЕДЕЛИЛСЯ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ 

– Вся ваша трудовая жизнь связана с Камой. Это был осознанный выбор или так сложилось?

– В самом начале пути удалось поработать и на других энергообъектах. Первое образование получил в Шатурском энергетическом техникуме. Он дал мне очень многое – и сильную теорию, и обширную практику. Я попал на Углегорскую ГРЭС в Донбассе. Полгода, которые там провел, стали одним из самых ярких воспоминаний в моей жизни. Мы, студенты, работали наравне с монтажниками и эксплуатационниками, готовили блок мощностью 800 МВт к пуску. Успеть нужно было ко Дню энергетика. В те годы традицию эту соблюдали ­свято, так что мы, бывало, не спали по двое ­суток, лишь бы успеть к сроку. Затем я защитил диплом, он почему-то оказался красным (смеется), и по распределению отбыл в Ригу, где работал в электросетях. А буквально через несколько месяцев меня призвали в армию. После службы поступил в МЭИ на специальность «гидроэлектроэнергетика».

– По окончании МЭИ вы, наверное, могли претендовать при распределении на сибирские «стройки века»... 

– Это было вполне реально, хоть и конкуренция была немалая. А выбрал в итоге Широковскую ГЭС. 

– Почему? 

– А потому, что не знал про нее абсолютно ничего! Вот такой парадоксальный критерий. Когда приехал, увидел все своими глазами, ничуть не разочаровался.

– Что же такого особенного в этой станции?

– Прежде всего мне понравились люди. Они отнеслись к молодому специалисту по-отечески: понимали, что здесь у меня ни семьи, ни знакомых, и помогали в работе и решении бытовых проблем. ­Место расположения станции – это вообще маленькая Швейцария! Красивейший каньон среди уральских гор; поселок маленький, но там всегда есть чем заняться после работы: охота, рыбалка, спорт. 

– А с технической точки зрения чем вас Широковская ГЭС зацепила?

– Ее уникальность в том, что на тот момент это была единственная в стране полностью автоматизированная станция. Дежурили ­сутками: с 8:00 до 17:00 на ГЭС, а с 17:00 до утра – дома. Сюда выводились сигнализация, автоматика. И если поступал тревожный сигнал, в течение 10 минут нужно было явиться на станцию, расшифровать его, устранить неполадки и обеспечить надежную работу оборудования. Именно на Широковской ГЭС я получил первый опыт руководства коллективом. 


ДУХ НОВАТОРСТВА

– На Камской вы сразу возглавили производственно-техническую службу. Как состоялся этот переход?

– Все три станции – Широковская, Воткинская и Камская – работали в одной системе Пермэнерго. В 1989 году руководство Пермэнерго меня и пригласило «на повышение». Отказываться не стал. И уже через год стал главным инженером.

– Как быстро вы поняли, что это правильное решение?

– Первое, что меня привлекло, – это царивший на Камской ГЭС дух новаторства. Люди генерировали идеи, здесь постоянно проходили научные, экспериментальные работы, приезжали ученые из питерских и московских институтов. В этом смысле станция очень удобна: гидро­агрегатов много, мощность у них маленькая, и в случае необходимости, по согласованию с системным оператором, можно было вывести одну машину из работы, чтобы обкатать на ней те или иные инновации. Я втянулся и понял: это мое! 

– Считается, что конструкция Камской ГЭС оказалась не особенно удачной в плане эксплуатации. В чем заключаются трудности?

– Наша станция – памятник архитектуры, она необычайно красива. Строили ее после войны, что называется, в режиме жесткой экономии. В итоге сэкономили на всем, на чем смогли: бетоне, металле... Но уникальное конструктивное решение – совмещение водосливной железобетонной плотины со зданием ГЭС – обернулось большими не­удобствами для ремонтного персонала. Кранов в машзале не преду­смотрено, поэтому перемещать крупногабаритные узлы невозможно, приходится разбирать оборудование на мелкие части и поднимать с помощью пятитонной тали. Это накладывает определенные ограничения по весу и габаритам. 

– Такая особенность наверняка еще более усложнила и без того непростую реализацию ПКМ?

– Разумеется. Нам приходилось принимать уникальные решения. Бывали ситуации, когда нужно было доказывать на самом высоком уровне, что из-за отличий компоновки от других ГЭС здесь можно только так, а не иначе. Тем не менее все проблемы, которые возникали в ходе ПКМ, решались успешно. 

НА ОДНОМ ЯЗЫКЕ

– Был период, когда вы на полтора года оставили родное предприятие, уехали в Сирию, на каскад Евфратских ГЭС. Это был интересный опыт?

– Очень! В каскаде две станции – Евфратская и ГЭС Альбаас. Проектировал их «Институт Гидропроект», а нашей задачей было обучить оперативный персонал эксплуатации оборудования, которое тоже было произведено у нас. 

– Как общались с сирийскими коллегами?

– Есть такая поговорка: инженер инженера всегда поймет. Это действительно так. Мы быстро освоили необходимые технические термины на арабском, расхожие бытовые фразы, а сирийские коллеги, в свою очередь, – на русском. В итоге миссия завершилась успешно. 

– Какими главными качествами, на ваш взгляд, должен обладать технический руководитель гидростанции?

– Прежде всего, нужно быть профессионалом во всех областях. Конечно, трудно быть одновременно и хорошим релейщиком, и отличным турбинистом, и грамотным электриком... Трудно, но необходимо. Еще очень важно постоянно совершенствоваться, быть в курсе всех новых технических веяний. И конечно, обладать лидерскими качествами, уметь находить общий язык с коллегами. 

– Вам проще работать с техникой или с людьми?

– Сложнее, конечно, с людьми, но зато и интереснее! Нужно уметь подстраиваться друг под друга, причем процесс этот всегда обоюдный. А железо не обманешь, но зато с ним и не поговоришь.

– Чем любите заниматься в свободное время?

– Со спортом дружу всю жизнь. Занимался хоккеем, волейболом, а в футбол и сейчас по выходным играю с коллегами. 

– То есть вы командный игрок?

– Безусловно! Когда коллектив – единая команда, интересно вместе и работать, и играть. Более того, среди кандидатов на ту или иную вакансию при прочих равных предпочтение отдам тому, кто увлекается спортом. Станция у нас спортивная, а если есть общность интересов, то новичку быстрее и проще адаптироваться на новом месте.

– Какова ваша главная профессиональная мечта?

– Завершить программу комплексной модернизации станции. Чтобы те, кто придет сюда работать после нас, вспоминали иногда своих предшественников добрым словом.

PROFILE

Родился: 14 августа 1957 года в поселке Ревда Мурманской области.

Учился: Московский энергетический институт, специальность «гидро­электро­энергетика».

Работал: в 1984 году пришел на Широковскую ГЭС старшим мастером, в 1987‑м стал начальником станции. В 1989-м перешел на Камскую ГЭС, где возглавил ПТО. С 1990 года по настоящее время – главный инженер филиала.